Главными внутриполитическими событиями 2011 года стали, естественно, выборы в Госдуму и решение о грядущей рокировке в тандеме. Но последствия этих событий не ограничиваются раскладом мест в новой Думе и возвращением в Кремль Владимира Путина. Не менее важно, что эти выборы, как полагает обозреватель "Власти" Дмитрий Камышев, пробудили от политической спячки внушительный слой наших граждан, до сих пор придерживавшихся в отношениях с властью неписаного правила "лояльность в обмен на стабильность".
Наиболее зримым символом этого пробуждения стал, конечно, митинг за честные выборы на Болотной площади в Москве, собравший 10 декабря от 25 тыс. (по данным МВД) до 100 тыс. (по оценкам организаторов) человек. Независимо от того, чьи цифры точнее, очевидны две вещи. Во-первых, это мероприятие стало самой массовой протестной акцией за последние 20 лет. А во-вторых, на нее пришли в основном успешные и обеспеченные граждане, которые политикой до сих пор не интересовались. Имея возможность жить, зарабатывать и отдыхать по-европейски, они вдруг захотели, чтобы и политика в их стране делалась по лучшим западным образцам. Но это желание натолкнулось на жесткое противодействие со стороны властей, которые, по сути, сами и поспособствовали созданию "новой исторической общности", уже названной экспертами "партией рассерженных горожан".
Объединяться эти люди начали гораздо раньше. Это они, менеджеры среднего звена и владельцы небольших компаний, собирали прошлым летом деньги для погорельцев, закупали и привозили им одежду и еду, а то и лично отправлялись на своих недешевых джипах, чтобы тушить лесные пожары там, куда не могла дотянуться длинная рука МЧС. Именно эти люди в считанные часы поднимали сотни добровольцев на поиск пропавших в лесу детей. И они же, сорганизовавшись в социальных сетях, мешали спускать на тормозах расследование скандальных ДТП с участием "колесниц" с мигалками.
Но в политику эти люди принципиально не вмешивались: одним было просто противно, другие молчаливо соглашались хранить лояльность власти в обмен на стабильность как главное завоевание суверенной демократии. И даже когда Алексей Навальный в феврале 2011 года начал в интернете кампанию против "партии жуликов и воров" (ПЖиВ), будущих "рассерженных" это по-настоящему не задело: так, посмеялись, разместили на своих страничках ссылки на соответствующие плакаты — и вроде как забыли. Но потом началась предвыборная страда, в ходе которой власть сама посеяла ветер, из которого в декабре и пожала бурю.
Сначала Владимир Путин создал "Общероссийский народный фронт" (ОНФ). Вопрос о том, как единороссы намерены вливать в свою партию "свежую кровь", "европейских россиян" совершенно не волновал. С тем, что в ОНФ в лучших советских традициях загоняют целыми трудовыми коллективами, они тоже не спорили — если только это не касалось их самих. Но вот главный принцип создания "Фронта", сводившийся, по сути, к нехитрой формуле "кто не с нами, тот родину не любит", уже не мог не покоробить. Как и "фронтовые" праймериз, в ходе которых голосование одних тщательно отобранных граждан за других, еще более тщательно отобранных, именовалось "выбором народа".
Вторым событием из того же ряда стал очередной суперменский подвиг Путина. В августе он опустился с аквалангом на дно Черного моря и с легкостью отыскал там две амфоры VI века н. э., дожидавшиеся премьера во всей их первозданной древнегреческой чистоте — без каких-либо многовековых наслоений из ракушечника и песка. Продвинутые интернет-пользователи из числа тех же "российских европейцев" расценили случившееся однозначно: "Нас держат за лохов".
Наконец, третьим по хронологии, но, возможно, самым важным по силе воздействия стало торжественное объявление на сентябрьском съезде "Единой России" о грядущей рокировке президента и премьера. Тут тандему удалось одним ударом убить двух зайцев. Во-первых, своим отречением Дмитрий Медведев разом отсек от себя большинство "эксклюзивных" сторонников, видевших в нем хоть какую-то альтернативу Путину. А во-вторых, циничное объяснение членов тандема о том, что они, оказывается, еще четыре года назад все решили, не могло не оскорбить тех, кто, послушав речи Медведева о модернизации и преодолении застоя, опрометчиво поверил в самостоятельность президента.
Пожалуй, именно после этого просто активные граждане и превратились в политически активных. А набиравший силу проект Навального ("Голосуй за любую партию, кроме ПЖиВ") лишь дал им подходящий ориентир для приложения своих сил. Главным же инструментом стал все тот же интернет, где сразу после начала думской кампании стали появляться многочисленные свидетельства сомнительной деятельности чиновников по накачиванию результата партии власти — от разъяснений, что каждые 5% голосов за единороссов стоят как минимум 1 млн руб. бюджетного финансирования, до прямых указаний бизнесменам собирать у сотрудников открепительные удостоверения и отдавать их в органы власти, которые "знают, как ими распорядиться".
Ровно тем же самым эти чиновники наверняка занимались и четыре года назад, вот только достоянием широкой публики их откровения становились гораздо реже. Но тут уже первому номеру списка "Единой России" Дмитрию Медведеву остается винить только себя — за то, что, не подумав о последствиях, поспособствовал развитию в России интернета (см. справку вконце материала). Хотя нельзя не отдать должное и самим гражданам, которые вдруг решили документировать подобные откровения и выставлять их на всеобщее обозрение в форме видео- и аудиозаписей.
Между тем широкое распространение этой информации неизбежно увеличивало и число тех, кто решил ответить на такие действия властей активным противодействием. Как признавались позже в блогах сами "рассерженные", "политически любопытных стало больше именно благодаря грубому и наглому напору власти", и многие именно в этот момент "впервые отчетливо ощутили весь ее цинизм, нахрап и бесстыдство". А бороться с "цинизмом и нахрапом" эти люди решили не только путем посещения давно забытых избирательных участков, но и активной работой в качестве наблюдателей.
Результатами этой гражданской мобилизации стали не только низкий процент "Единой России", но и новая порция интернет-разоблачений — теперь уже о том, как "цинично и бесстыдно" фальсифицировались итоги голосования. Причем эта информация воспринималась уже совсем не так, как публикации СМИ о таких же махинациях в прошлые годы. Ведь авторами разоблачений становились не какие-то там журналисты (то ли проплаченные Госдепартаментом США, то ли ангажированные оппозицией), а родственники, друзья и знакомые тех, кто впервые за долгие годы пришел, чтобы сделать свой выбор, а потом с возмущением узнал, что его голос был банально украден.
Ну а многотысячный митинг на Болотной стал лишь публичным выражением этого чисто по-человечески понятного чувства.
Между тем, власти этой перемены в настроениях попросту не заметили и продолжали действовать методами, хорошо отработанными во времена расцвета управляемой демократии.
Во-первых, власть явно недооценила разрушительную силу интернет-мема ПЖиВ, который настолько укрепился в общественном сознании, что даже Люблинский суд Москвы счел его не оскорблением, а ненаказуемым оценочным суждением. Поначалу единороссы, правда, пытались перехватить инициативу, рекламируя себя на региональных выборах как "Партия без жуликов и воров". Но в ходе думской кампании местные власти уже прямо запрещали оппозиционные плакаты "За Россию без жуликов и воров" как агитацию против "Единой России". А фразу "Лучше быть партией жуликов и воров, чем партией убийц и насильников", произнесенную известным депутатом Госдумы и видным единороссом Александром Хинштейном на теледебатах с Владимиром Жириновским, публика посчитала официальным подтверждением верности этого "оценочного суждения".
Во-вторых, партию власти, как и предполагали многие эксперты, подкосило назначение лидером ее предвыборного списка Дмитрия Медведева. Даже когда некоторые граждане верили во второй срок Медведева, его рейтинг не превышал путинского, А уж после сентябрьского отречения та самая "продвинутая" часть россиян, на которую Медведев вроде бы опирался, и вовсе перестала серьезно воспринимать любые его инициативы. Когда же рейтинг президента опустился ниже уровня популярности "Единой России", стало окончательно ясно, что он не смог стать для партии власти тем паровозом, каким был Путин в 2007 году.
В-третьих, чиновники, которые на местах отвечали за кампанию единороссов, на появление "рассерженных горожан" тоже никакого внимания не обращали и делали все ровно так, как всегда. То есть вызывали на ковер руководителей предприятий, запугивали бюджетников различными карами за "неправильный" выбор и даже откровенно делились с подчиненными планами масштабных фальсификаций. К тому, что эти их откровения будут кем-то из инструктируемых документально зафиксированы и обнародованы, привыкшие к системе ручного управления губернаторы и мэры оказались совершенно не готовы — ведь отчетливых сигналов на изменение привычных алгоритмов им сверху не поступало. В результате разоблачительные видео- и аудиозаписи в интернете следовали одна за другой, а "рассерженные горожане" получали все больше убедительных, с их точки зрения, свидетельств о том, что побеждать партия власти намерена путем обмана и откровенных махинаций.
В-четвертых, поистине неизгладимое впечатление на "рассерженных" произвели действия подконтрольных властям избиркомов в день голосования. Последние при этом опять же руководствовались устоявшимися традициями и прежним успешным опытом. Ведь если, к примеру, у властей не возникло особых проблем с выборами в Мосгордуму в октябре 2009 года, сопровождавшимися, по мнению независимых наблюдателей, грандиозными нарушениями и приписками, то и в декабре 2011-го отказываться от проверенных методов никакого резона вроде бы не было. Но для людей, впервые пришедших на столичные участки в качестве наблюдателей или журналистов, многое из увиденного там оказалось шоком — будь то изгнание наблюдателей за вымышленные нарушения или откровенное приписывание единороссам сотен полученных другими партиями голосов.
Наконец, в-пятых, окончательно добила "рассерженных" реакция на информацию об увиденных лично ими нарушениях и фальсификациях со стороны высшего российского руководства. Тут особо отличился президент Медведев, который сначала, как знаток интернета, сообщил, что обнаружил в сети лишь сюжеты, где "абсолютно непонятно, чего происходит, но при этом все сопровождается какими-то воплями", а затем и вовсе назвал председателя Центризбиркома Владимира Чурова волшебником. Для многих интернет-пользователей, которым в этих сюжетах все было понятно, такая реакция выглядела куда убедительнее, чем все предыдущие заверения Медведева в необходимости налаживания "обратной связи" с гражданами. И стала еще одним доводом в пользу того, что если власти не хотят считаться с "виртуальным" мнением избирателей, то это мнение следует донести до них "в реале" — то есть выйдя на улицу.
Что бы ни говорили теперь единороссы о малочисленности митинга на Болотной, не замечать эти протесты у власти уже нет никакой возможности. А наиболее разумным для них решением была бы попытка хоть как-то канализировать эти настроения, направив их в мирное русло. И некоторые хотя бы символические действия в этом направлении действительно были предприняты.
Так, сюжеты о митинге 10 декабря были показаны по всем федеральным телеканалам, причем без уже ставших привычными сентенций о том, что все участники таких мероприятий "куплены" Госдепартаментом США и прочими врагами России. Без вопросов разрешили и второй митинг, который должен пройти 24 декабря на проспекте Сахарова. На прошлой неделе стало известно, что из Госдумы ушел ее спикер Борис Грызлов, в течение двух созывов являвшийся живым символом думского единогласия и единомыслия. А Владимир Путин на традиционной прямой линии 15 декабря предложил установить на всех избирательных участках веб-камеры и изменить порядок назначения губернаторов таким образом, чтобы за кандидатов, выдвинутых несколькими партиями и одобренных президентом, голосовали рядовые избиратели.
Наконец, важным моментом стало выдвижение в президенты неудавшегося лидера "Правого дела" Михаила Прохорова, который вполне способен привлечь на свою сторону какую-то часть "рассерженных горожан". Даже если, как говорит сам бизнесмен, Кремль и Белый дом никакого отношения к его выдвижению не имеют, объективно наличие такого кандидата на выборах им, конечно, на руку. Неслучайно Путин на той же прямой линии назвал Прохорова достойным, сильным конкурентом, хотя легко мог бы высмеять и обвинить в былых грехах, как это он сделал по отношению к экс-премьеру Михаилу Касьянову.
Все это, однако, вовсе не означает, что власть реально готова прислушаться к мнению "Болотной оппозиции". Скорее наоборот: участников митинга 10 декабря премьер прямо оскорбил в своей излюбленной "простонародной" манере, сравнив белые ленточки у них на груди с презервативами. И заодно сообщил, что "там даже денежки небольшие платили студентам", а "некоторые лидеры оппозиции, которые призвали людей на площадь, кричали: "Бараны, вперед!"". На самом деле "бараны" упоминались вовсе не на Болотной, а 5 декабря на Чистых прудах, да и звучала фраза несколько иначе: на видеозаписи в интернете видно, как Алексей Навальный, стоя в стороне от митингующих, говорит кому-то, находящемуся за кадром: "Что вы встали, как бараны!". Так что тем, кто лично был 10 декабря на Болотной, оставалось только недоумевать.
Впрочем, этому может быть и другое объяснение: будущий президент просто получает какую-то иную информацию, имеющую все меньше общего с настоящей жизнью. В этой реальности на выборах подтасовывают не более 0,5% голосов, на митинги против фальсификаций выходят лишь за деньги Госдепа, а народ горячо поддерживает любимых руководителей, потому что искренне считает власть чем-то священным и божественным. И окружению премьера приходится поддерживать эти иллюзии, подгоняя настоящую реальность под путинскую и снабжая шефа только той информацией, которая его реальности не противоречит.
Кстати, с тем, что для многих россиян власть, особенно высшая — это по-прежнему нечто сакральное, можно согласиться. Но как только люди начинают верить, что они сами способны что-то изменить, неизбежно начинается процесс десакрализации власти. И пробуждение "рассерженных горожан" — это как раз верный признак того, что в России этот процесс уже пошел. Пока, правда, таких в стране явное меньшинство. Но, во-первых, как утверждают социологи, наибольшие потери на этих выборах единороссы понесли именно по вине своего любимого пассивного большинства, которое в основной массе просто не пришло на участки. А во-вторых, когда "рассерженных", "разбуженных" и прочих разуверившихся в сакральной сущности власти окажется больше, чем довольных и лояльных, преодолевать разрыв между двумя реальностями, возможно, будет уже поздно.
|
Атака интернета
За последние четыре года общественно-политическая роль интернета резко возросла. Это связано с тем, что количество граждан России, пользующихся интернетом, увеличилось более чем в два раза.
В 2007 году в России насчитывалось 26,3 млн пользователей интернета, что составляло 23% от всего населения страны. К 2011 году доля пользователей возросла до 40% — их стало около 57 млн. При этом около 25 млн человек заходят в сеть с помощью мобильных устройств.
В социальных сетях сейчас зарегистрировано около 52% интернет-пользователей. Самой популярной является сеть "В контакте", ее хотя бы раз в месяц посещает 28,8 млн человек; на втором месте — "Одноклассники" с 18 млн посещений. В 2007 году аудитория этих сайтов составляла по 3 млн человек.
Многие используют интернет для ведения блогов. Самой массовой платформой для них является "Живой журнал", в котором зарегистрировано больше 5 млн русскоязычных пользователей. Это почти в четыре раза превышает показатель 2007 года, на конец которого в русскоязычном сегменте ЖЖ было 1,3 млн аккаунтов.
Наиболее активно растет количество граждан России, зарегистрированных в сети Facebook. Если в 2007 году их было около 100 тыс. человек, то сейчас это число увеличилось до 5 млн. Именно в этой сети велась основная организация митинга на Болотной площади 10 декабря (см. также материал "Оппозиции разрешили выйти").
Иван Макаров
|
